АссКЛит

ДИАЛОГ

- Уйди.
- Уйду... но все к твоим ногам -
Всё, от полночных звезд до славы липкой,
Всё, что в душе и что в руках,- отдам,
И ничего - взамен. Даже улыбки.
Всю душу выгребу - нигде ни закутка,
Чтоб затаиться чувству или слову,
Чтоб не была протянутой рука,
В которую ты вложишь камень снова.
Чтоб мысли вновь - прозрачны и легки,
И чтоб всегда - прекрасная погода.
Чтоб знанья жизни не были горьки
И сердце вдруг не спотыкалось с ходу...
- А что ж тебе?
- А мне - горячий чай,
Чтоб от тоски в душе не захлебнуться.
Чтобы тебя не встретить невзначай,
А встретив вдруг - спокойно отвернуться.
Чтоб жить - ни на ноже, ни по ножу,
Чтоб - нелюбим, так уж хотя бы понят...
- Уйди!
- Уже полжизни ухожу,
Но в спину снова гонят, гонят, гонят!
И глуше шаг, и в жилах вязнет кровь,
И незачем во всём искать основу, -
Уж если это мы зовем "любовь",
Зачем нам "жизнь" и "смерть" -

Отзвенела снегами зима,
Но жаре не хватает накала...
Друг влюбился и сходит с ума,
Словно прочих забот ему мало, -
Пишет письма... Строчит, торопясь,
Про тревоги, про ветры, про чувство,
И стихи мои шлет, вдохновясь,
За свое выдавая искусство.
Мне не жалко. И если она
Чуть теплей в твою сторону глянет,-
Буду рад: никакая стена
Между нами на этом не встанет.
А когда ты придешь в ее дом,
Став от счастья немножечко пьяным,
Посмеетесь вы вместе потом
Над бесхитростным этим обманом.
Но уж тут ты меня выручай:
О стихах не веди разговора.
Если ж спросит она невзначай
Обо мне и о той, о которой...
Вот тогда, всем печалям назло,
Ложь свою за улыбкою пряча,
Ей ответь: "И ему повезло:
Ждет и любит. А как же иначе?"

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ ГУМИЛЕВА

Господин офицер, вы еще не одеты?
Небо смотрит нахмуренно и свысока.
А вдали, в розоватых брабантских манжетах,
Облака, облака, облака, облака...

Господин офицер, что же вы загрустили?
Умирают не только герои в стихах.
Видно, Бог и судьба всё же вам отпустили
Три высоких креста на граненых штыках.

Господин офицер, это ясно и просто:
Революция, царь - кто там прав, кто не прав.
Первый крест - крест Георгия Победоносца
Не отнять, даже с мясом с мундира сорвав.

Господин офицер, руки за спину молча.
Сапоги, гимнастерка - всё сняли: убрать!
Крест нательный - накинулись стаею волчьей...
Ничего: это в сердце, а там не достать.

Господин офицер, третий крест - в изголовье.
В небесах уже явно бушует рассвет:
Кружева облаков наливаются кровью,
Принимая багрово-торжественный цвет,

И несутся принять под защиту и стражу,
Но надежен затвор и проверен прицел,
Отработанный залп! А поэзия как же?
Господин офицер... Господин офицер!

МАРИЯ-АННА
Триптих
I

Разбит волной форштевень корабля,
И штормовое море так тревожно...
А впереди далекая земля,
К которой подобраться невозможно.

Еще два дня и точно - будет бунт...
Прошу: услышь меня, Мария-Анна!
Но даже ванты наподобье струн
Поют о горькой доле капитана.

За нами смерть сегодня - по пятам:
Здесь, на борту, уже не мало мертвых...
Я точно знаю: берег где-то там!
Но за туманом не видать ни черта.

Тяжелый день... И кровь стучит в виски.
Команда ни во что уже не верит...
Два пистолета. Взведены курки.
Они идут,- шаги уже у двери.

Кто первый? - Выходи!
...Короткий бой.
В камзоле рейнском колотая рана,
И выстрелы, вдруг перекрывший вой:
- Земля! Земля!
- Прости, Мария-Анна...

II

Ты жив еще? Я за тобой пришла.
Корабль твой на рифах удержался.
Команда в шлюпках к берегу гребла,
Но ни один до суши не добрался,

Ты выполз из каюты? Что потом?
О жажда жизни - нудная забота...
Ну вот: лежишь на палубе, крестом
Раскинув руки, и зовешь кого-то,

Наверно, бога? Глупый человек!
А я вот прихожу всегда незванно...
Не слышит бог, - кричи хоть целый век.
Что ты сказал? Как, как? - Мария-Анна?

Мария-Анна! - Вот о чем печаль?
Всё о наивной страсти человечьей -
Всё о любви... Но как тебе не жаль
Расстаться с жизнью навсегда, навечно?

Пойми: ты - мой. Спасенья больше нет:
Час или два - прилив развалит судно.
Чего ж тянуть? Вот чей-то пистолет -
Бери, я пододвину, мне не трудно...

Тонуть в волнах, как брошенный щенок,
Иль смерть принять по рангу и по чину?
Плотней на дуло уложи висок.
Чего ты тянешь? Ну же, будь мужчиной!

Нажми курок - всего какой-то миг...
Иди ко мне и сам себя не мучай!
Что это там вдали? Английский бриг?
Идет сюда... Какой нелепый случай...

Гляди - тебе матросы машут с вант, -
Поднимешься?! Какое чувство долга...
Ну что ж, даю отсрочку, капитан!
Прощаемся, надеюсь, ненадолго...

III

Весна манит сиреневым вином
И полногрудным ощущеньем воли...
Что я скажу, когда войду в твой дом
И трону дверь, знакомую до боли?

Вот кто-то промелькнул из-за стекла
Оконного... Но не она... Как странно -
Старуха? Эй, старуха! - Здесь жила
Когда-то девушка - Мария-Анна...

Я так хотел упасть к ее ногам!
Я долго шел...
Ах, ты глуха на ухо?
Мария-Анна! Что? Что значит: "там"?
Там - кладбище...
Ты лжешь... Ты лжешь, старуха!

Я умирал - я дважды видел смерть,
И лишь любовь давала к жизни силы...
Ты лжешь - она не может умереть! -
Она ждала... Она меня любила!

...Нет больше слов. В груди тоскливый вой,
И в сердце боль накатывает глухо.
Смеешься? Ты смеешься надо мной?!
Напрасно - я узнал тебя, старуха.

Мне в этом мире ничего не жаль.
Одна лишь мысль стучится неустанно:
Отсрочка... Что ж, недолгая печаль...
Я вновь иду к тебе, Мария-Анна!

Минотавр топчет звёзды...
Геи молоко разлито.
Ночь темна. Наверно, поздно
Ощущать себя разбитым,
Если и хрусталь небесный
Уступает грубой силе.
Мне сегодня стало тесно
В этом доме. Или - или?
Или мы совсем не звёзды
И умрём не так красиво...
Может, тихо, может, грозно,
Может, даже агрессивно.
Или - звёзды?! Это значит,
С неба падая упрямо,
Мы летим туда, где плачут
Дети, брошенные мамой.
Загадайте пожеланье -
Мы замедлим ритм паденья,
До последнего свиданья
Будет целое мгновенье.
Всё исполнится, поверьте...
Только нам, судьбой забытым,-
Тихий хруст зеркальной смерти
Под раздвоенным копытом.

Войди в рассвет, пока роса легка,
Пока вокруг всего и понемногу...
Дежурный ангел сдвинет облака
И выправит бумаги на дорогу.
Короткий путь из небыли в сюжет.
Короткий вздох о прошлом безразличьи.
Любимых глаз необратимый свет
И запах трав, и этот щебет птичий...
Всё, как у всех, банально и смешно,
Рассказано, отыграно, пропето...
И повторяться было бы грешно,
Но так удобно, как иным поэтам.
Дай мне слова,- я их сплету в строку.
Хотя бы звук - он зазвучит иначе...
И музыка, что вечна на слуху,
Не разразится в смехе или плаче.
Она сгорит, как нотная тетрадь,
В огне каминном, пламенно и нежно.
Я всё прощу, я всё смогу понять -
Безудержно,
безумно,
безнадежно...

Девочка глядит из окошка -
За окошком едет рыцарь на кошке.
Или, может быть, на медведе...
Непонятно - куда он едет?
Может, хочет спеть серенаду
О любви с каштановым взглядом
И кудрями спелого лета?
Рыцари - такие поэты...
Если даже ловят дракона,
Говорят с ним о красе небосклона,
И загадывают гаду загадки,
И играют, простодушные, в прятки.
А потом они дерутся, недолго.
У драконов велико чувство долга.
И кончается весь бой - отпираньем
Душ, и дружбой, и взаимным братаньем.
...Смотрит девочка в окно на балконе,-
Едет рыцарь на крылатом драконе.
Тихо плачет позабытая кошка.
Всё красиво...
только грустно...
немножко...

Для графини травили волка.
Его поступь была легка...
Полированная двустволка,
Как восторженная строка!
Он был вольный и одинокий.
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки
Беспардонную чепуху.
Упоённо рычала свора,
Егеря поднимали плеть,-
Все искали, где тот, который
Призван выйти и умереть?
Нет, любимая... Даже в мыслях
Я не буду ничей холоп.
Я уже не подам под выстрел
Свой упрямый, звериный лоб.
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин.
Пуля - дура. Конечно, дура...
Только в поле и я - один...
Всё бело, и борзые стелят
Над равниной беззвучный бег.
Эх, дожить бы хоть до апреля -
Поглядеть, как растает снег...
Как по небу скользят беспечно
Облака до краев земли...
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду
до крика:
"Пли!!!"

"Боже, боже, боже, боже!
Я люблю, а он не любит..."
Как твои стихи похожи
На распахнутые губы.
На песочные галеты,
На случайные снежинки,
На вопросы без ответа,
На ответы без ошибки...
Всё так хрупко и непрочно,
Но с наивностью ребёнка
Ты спешишь погладить строчку,
Как заблудшего котёнка.
Ты не думаешь о стиле,
Стихотворческом законе,-
Словно голуби, кормились
Рифмы у тебя с ладони.
Быт жестокосердно-скучен.
Ты живёшь с открытой дверцей.
Каждый может плюнуть в душу,
Протереть и оглядеться,
Медленно поправить шляпу,
Уходя к своей машине.
Вот уже стекают на пол
Неприступные вершины...
В ритме стрессов и коммерций
Сколько стоит вдохновенье?
Исцарапанное сердце
Словно вздох стихотворенья.
Разноцветный кубик-рубик,
Искры прошлого тревожа:
"Я люблю, а он не любит!
Боже, боже, боже, боже..."

В Петербурге не видно звёзд.
Тучи в пляске святого Витта
Небо приняли за погост
В грязно-серых могильных плитах.
Я за ними в упор слежу
Из окошка шестой палаты,
Словно кладбищем прохожу
И считаю свои утраты.
На душе так легко - легко...
От обиды любой, невзрачной,
Сердцу хочется мотыльком
Биться в пламень луны прозрачный.
Или долго кричать в туман,
Поглощающий сны и даты,
Сквозь венозные воды ран
По каналам спеша куда-то.
А когда зазвенит мороз -
Солнце скупо и с неохотой
Облака из разбитых грёз
Кроет временной позолотой...

Я разучился плакать в Петербурге.
Здесь вообще не ценят сантименты...
Бросающие мелочь демиурги
Чертовски скупы на аплодисменты.
Я был один. Ни голоса, ни драмы.
Пустые руки. Волчий вой в карманах.
На фоне петергофской панорамы
Не чувствуешь оптических обманов.
Всё кажется и ближе и теплее,
В особенности жесты или взгляды.
Над головой с кудрявым Водолеем
Флиртует звёздноглазая наяда.
Немой намёк, прозрачнейший донельзя,
Уже велит определиться в теме.
Мелькнёт заря, закусывая трензель,
Но в целом всё вокруг, такая темень!
И ходишь, снисходительно кривясь,
На общегородское лицедейство,
Нащупывая родственную связь
Иглы шприца с иглой Адмиралтейства.
Все чуть сутулы... Тяжесть чугуна
Нездешних туч успешно давит карму.
Нирваны нет... И мы - не та страна,
И Пушкин не похож на Бодгикхарму.
Никто не ждёт счастливого конца.
Но всё же как вплетается в молебен
Заметное присутствие свинца
И в пуле,
и в усталости,
и в небе...

(Чтобы понять это, наверное надо прочитать Мечь Без Имени... Хотя. не обязательно...)
Не умирай, ландграф...
Густая ночь
Над гробом встала, как над колыбелью...
И, обожжённый ржавою купелью,
Дорожный ужас порождает дочь.
Ей имя - Смерть. Её глаза белы,
В её устах беззвучно бродит имя...
Твоё, ландграф.
И сталь из-под полы
Дурманно бредит ранами косыми...
Её ладони тянутся к теплу,
Ей не забыть хрустящий привкус плоти.
И, медленно отцеживая мглу,
Она идёт по следу...
На болоте
Едва горят гулящие огни.
Твой конь, ландграф, покоится в трясине.
Всё кончилось. Чешуйкою брони
Ползёт луна на почерневшей сини.
О чём печаль?
Твоя душа мертва.
Любой герой есть нравственный калека.
Зачем твоя шальная голова
Так льнёт щекой к щербатой плахе века?
Не умирай, ландграф...
Ты слышишь смех?
Ты видишь тех, что развалились в ложах?
Как пахнет псиной соболиный мех
Заезжих королев с холодной кожей...
Весь смысл игры - не в выборе ферзя.
На дисбаланс меж чёрным и меж белым.
Поставить жизнь, как правило, нельзя.
Свою нельзя.
Твою - поставят смело!
Поторопись, уже второй звонок.
На плечи плащ, зализанный ветрами...
И Тьма призывно ластится у ног,
И пыль иллюзий в одряхлевшей раме,
И боль...
Тупая, с левой стороны.
Твоя любовь теперь тебя не любит.
Шаг - до обитой войлоком стены...
И дождь по нервам монотонно лупит.
Не умирай, ландграф...
Корявый слог
Скупых доносов ближе к укоризне.
Перешагни.
Перелистни листок.
Пусть мир прогнил, а ты устал от жизни.
Но, отражаясь в пламени свечей,
Твоя судьба пригрелась в ожиданье
Насмешливого блеска на Мече,
Хранящем
непонятное
молчанье...