Сегодня я опять пришла к тебе. Села на крыльце на ступеньки, закрыла лицо руками. Сейчас весна, апрель, и около твоего дома необыкновенно красиво: только-только пробившаяся из-под земли трава нежного зеленого цвета, призрачно-серый лес вдалеке – на деревьях еще нет листьев. А раз нет листьев, то при желании я могла бы смотреть сквозь кустарник у твоего дома на блестящую гладь озера. Летом все будет выглядеть иначе…
Летом все вокруг зарастает травой. Иногда она вырастает значительно выше меня, тогда складывается впечатление, что я нахожусь в лесу. Чтобы пройти к твоему дому, приходится прокладывать себе дорогу: наступать на крапивные стебли у самых корней так, чтобы растение не ударило по лицу. Поэтому я всегда иду медленно и осторожно. И почему-то, хотя это неразумно, не всегда возвращаюсь обратно тем же путем, каким пришла.
Туннели в траве. Лабиринт…
Но сейчас весна, трава еще не выросла, а небо над головой светло-голубое и бездонное. Сидеть бы мне и любоваться красотами.
Вот только видеть ничего не хочется, поэтому я сижу на крыльце, закрыв лицо руками. Мне и раньше случалось так сидеть, еще тогда, когда ты, мой друг, был жив, но уходил куда-то то ли по делам, то ли просто желая оказаться где-нибудь далеко-далеко. Помнится, однажды я ждале тебя целый день.
И сейчас мне кажется, будто бы я вернулась в прошлое: опять жду-жду, а ты не приходишь. Что же – ждать тебя мне всегда нравилось больше, чем говорить с тобой. Я ведь приходила сюда, когда желала побыть в одиночестве, но не хотела в этом сознаваться: вот и приезжала к человеку, которого почти никогда не бывает дома. Разве только ночью.
Чтобы убедить себя в том, что не хочу сидеть в одиночестве, иногда в сердцах я начинала проклинать тебя, вечно отсутствующего…
Что мне стоит теперь обратиться к тебе как к живому?
- Здравствуй, ты знаешь, я соскучилась.
Почти вижу, как искажает презрительная усмешка твое лицо. Если бы не эти гримасы ты мог бы быть вполне приличным человеком. Мог бы встретить девушку, которая тебя бы полюбила. Вы могли бы быть счастливы вместе. Но вместо этого ты сидел в одиночестве, и была у тебя всего-то кошка, которая постоянно пропадала куда-то, да я, приходящая где-то раз в месяц, начинающая жаловаться на жизнь и параллельно упрекающая тебя в чем-то.
«Пожалуй, я стерплю твою гримасу, но учти: только потому, что мне не до нее. Своих проблем хватает».
Почему ты ни разу не послал меня с моими проблемами?
«Я пройду в дом, все равно от тебя не дождаться приглашения».
Скажи, ну зачем ты меня каждый раз пускал?
«Господи, ты когда-нибудь будешь покупать нормальную еду? У тебя и мышей-то нет только потому, что есть нечего… Господи? Что «Господи»? Нет, я не поверила в Бога. Я вообще понять не могу, с какой радости ты задаешь мне такие глупые вопросы».
Интересно, а я зачем тебя все-таки дожидалась? Наскучивало одиночество и хотелось отвечать на глупые вопросы? Вряд ли. Глупые вопросы я всегда ненавидела и не стала бы из-за них просиживать с тобой целые ночи.
Может быть, вопросы были не такими уж глупыми, а я - противной?
Но все-таки тебе надо было сказать мне что-нибудь злое. Желая представить, как мог бы повернуться наш разговор, я повторяю:
- Ну, здравствуй, ты знаешь, я соскучилась.
И вдруг отчетливо слышу ответ:
- Знаешь, а я нет.
Вначале я не обращаю на эти слова никакого внимания. Потом до меня доходит их смысл, и я резко вскакиваю с места – это не моя фантазия, я еще не дала воли своим выдумкам. Смотрю по сторонам. Никого нет. Но все-таки я уверена, что мне это не послышалось…
«Спасибо, что заставляешь меня в ужасе бежать прочь, заставляешь вспомнить, что у меня еще слишком много дел, чтобы просто сидеть и страдать о своей еще незавершенной жизни», - хочу произнести на всякий случай, но с губ срывается нечто совсем другое:
- Ну, ирод, когда-нибудь ты мне ответишь за расшатанные нервы, - и тишина в ответ.
Но, может быть, мы когда-нибудь еще встретимся, и тогда ты скажешь мне… Скажешь все, что обо мне думаешь.
