Пятница, 2024-03-29, 16:42Главная | Регистрация | Вход

Меню сайта

Форма входа

Мини-чат

Статистика

Русские иммигранты в Канаде - АССКЛИТ: форум
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Markuza, Vuala, Скарамуш  
АССКЛИТ: форум » АССКЛИТ » Проза » Русские иммигранты в Канаде (Мама мия, пицца!)
Русские иммигранты в Канаде
djerdДата: Суббота, 2007-11-03, 08:21 | Сообщение # 1
Группа: Пользователи
Сообщений: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
tongue
Володя Морган
Девятого января 1998 года (начиная с пятого, с официально постановленной даты старта) шли четвертые сутки Великого Обледенения Монреаля.
Местные синоптики и ученые-историки тут же окрестили экстремальное действие атмосферы как «icе-storm». Они знали о чем говорили, но русским иммигрантам, даже и ленинградцам, такое глобальное, жестокое и каверзное по своей сути явление природы было совершенно незнакомо. С пятого января одиннадцать сантиметров ледяного дождя опрокинулось с божьих небес на Монреаль и его окрестности. Около четырех миллионов людей, в основном жителей провинции Квебек, оказалось заложниками бесшумно подкравшейся стихии. Под многотонной массой наросшего льда, медленно и как бы нехотя, а потом все быстрее и стремительней сверзались наземь стальные опоры линий высоковольтных электропередач, бесчувственно, как гробы повапленные, валились столбы, деревья, антенны. Цивилизация, как оказалось, висела всего лишь на тонких нитях электропроводов, и город -- дом за домом, квартал за кварталом -- погружался во мрак, и уныние, продолжавшиеся в целом ни меньше ни больше, а тридцать три дня и тридцать три ночи.
В этот день в промерзшем и заиндевевшем по углам блочном апартаменте на авеню Эдуард Монпети лежали в постели, пережидая беду, господин Борода и его испытанная подружка иммигрантской жизни, несравненная Эстерка. Для крепости они сгоняли в депанер, взяли вина, перекусили мерзлым хлебом, разрубленным топором, и теперь наша сладкая парочка, трижды вдетая в свитера, в пальто и куртки, в вязанных зимних шапочках, четырежды укрытая одеялом, покрывалом, накидкой с дивана и вязаным корчиневым пледом, походила на пестроцветных кикимор, каких иногда представляют в фильмах-сказаках веселые кинематографисты.
-И что это за судьба наша такая эмигрантская?! – обескураженно бурчал Борода, и белесый пар из его рта носился по «бедруму» небесным скачущим облаком. –Там бандиты, передел и беспредел, в другом месте слишком жарко, а здесь чересчур холодно. Гоняют нас бестолку по белу свету. А лучшие места на земле давно заняты…
За наглухо закупоренными льдом окнами, подминая под себя людей и автомашины, с глухим каменным стуком бухались на тротуары и поперек дорог оледенелые деревья. И сказывалась приэтом какая-то необьяснимая закономерность: под непомерным ледяным грузом первыми немотно бухались тополя, затем орешник, а вслед за ними рушились березы и знаменитые канадские клены.
Темно-зеленые бугорки туи, прибитый к земле бархатисто-колючий стелющийся стланик, пики шелковистого тиса, мохнатые ели и даже средиземноморские сосны-пинии -- все хвойные держались дольше лиственных и широколиственных пород. Закованные в ледяные панцири, «хвойники» застыли чудовищными малахитовыми изваяниями сумасшедшего скульптора, облитые искрящимся хрусталем и сверкучими бриллиантами. Такое, пожалуй, видел только однажды и только один человек -- уральский мастер ажурных каменных дел Данила, оказавшийся на чужбине, в гостях у Хозяйки Медной Горы.
-Вот, -- вздохнул Борода, -- все это из-за пагубного влияния Эль-Ниньо!
На что Эстерка с удивлением воззрилась на своего мужика.
-В переводе с испанского слово это означает «Христос-младенец», -- легко откликнулся тот.
-Про Христа никто ничего не говорил до этого! – заметила Эстерка.
-В сущности, тут и сказать нечего,-- не отрывая взгляда от морозных окон, отреагировал бывший учитель советской школы господин Борода. -- Это всего лишь теплое поверхностное течение в восточной части Тихого океана. Где-то, у берегов Эквадора и Перу. Правда, «Эль-Ниньо» это еще и название одного из трех кораблей в составе крошечной флотилии Христофора Колумба, отправившегося на поиски новых путей. Странно, что течение это зарождается и развивается эпизодически, с колебанием от двух до семи лет. Чаще летом, при прохождении циклонов у экватора. Причины этого губительного атмосферного явления, моя прекрасная подружка, к сожалению, до сих пор не выяснены.
Он пошныркал своей правой ногой под одеялом. Весь год до этого Борода был «флаеристом» и варикозные голени его ног болезненно опухли, раскоряченные ступни превратились в ошметки кровоточащего мяса, и все более явственней проступала в пояснице непонятно с чего взявшаяся колющая боль и ломота.
Стянув шерстяной носок, Борода осмотрел ущерб, нанесенный ему флаерсным трудом. На пятках и пальцах ног бросались в глаза свежие алые лоскуты засукровевшего саднящего мяса, лихорадочно пульсирующего сквозь белые прорехи сношенной кожи. Кое-где подсохшая на выходах кровь цвета жженой вишневой косточки один к одному походила на проржавленное смазочное масло, обычно истекающее из разбитого картера автомобильного двигателя.
Ко всевозможным ухищрениям прибегал флаерист, пытаясь более комфортно устроить каждодневное двенадцатичасовое пребывание на ногах да под немалой тяжестью, чтобы сберечь силы до конца смены и быть готовым наутро к следующей. От ушибов при падениях он придумал, например, наколенники и налокотники из поролона, которые подшил изнутри своего спецкомбинезона. После чего он стал как бы рыцарем наизнанку...
Смягчающую толстую прокладку подложил Борода и под ягодицы. Нечто вроде памперса. Или пояса невинности. И тут ему в сообразительности нельзя было отказать. Зима, снег кругом, идешь, идешь и присесть некуда, хоть бы и на секунду. А с памперсом то ли раздолье! Хочешь в сугроб садись, хочешь -- на каменные ступени. Ни промочки, ни простуды не будет. Защищено, как говорится, государством.
Всеобщее бедствие обернулось для Бороды необходимой передышкой в труде, и его тело блаженствовало, оказавшись в покое.
-Тем не менее,-- словно вспоминая давно забытую лекцию, продолжал Борода,-- течению Эль-Ниньо приписывают появление опустошительных ураганов, обвиняют его в том, что оно оказывает неблагоприятное воздействие на урожаи. Достоверно отмечается, что в период прохождения Эль-Ниньо массы анчоусов уходят в более холодные воды, нанося тем самым ущерб местному рыболовству.
-Кто такие анчоусы? -- быстренько встряла Эстерка Прекрасная.
-Рыба такая! Типа хамсы, кильки или ряпушки. Но ты послушай, какое поразительное несогласование в датах! Впервые теплое течение Эль-Ниньо ученые заметили в 1972 году, а обледенение в Монреале уже было однажды в 1961-м. Оно продолжалось целых два дня. Мы с тобой, по-видимому, пойдем на рекорд!
-Да холодно ведь! -- не согласилась побивать рекорды Эстерка. –Может в шелтер пойдем?! Катька говорила, что там всех принимают. Даже тех, у кого никакого статуса нет.
-Холодно, голодно и до дому далеко,-- заметил Борода и продложил: -- А убежище не для нас. Места там, поди, для стариков да детей и то не хватает!
-Тогда давай конкурс проведем. Кто больше песен знает на тему «дерево» и «огонь». Например: «Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза!..».
Эстерка стартовала высоко-высоко, но Борода подхватил низкой октавой и очень ладно у них получилось, громко и отчетливо. Белые клубы пара от их пенья заполнили заледенелую комнату.
-А вот еще одна, помнишь?—воскликнула без перехода Эстерка. – «Землянка наша в три наката с сосной, сгоревшею над ней», помнишь?
Вместе у них снова получилось легко и красиво, без вранья и даже очень к случаю.
Они исполнили еще три или четыре песни из выбираемой ими серии как вдруг в дверь их апартамента сильно постучали. Хористы примолкли, а из темного коридора требовательно донеслось:
-Опен ап зэ дор! Немедленно! Это полиция!
Полисмены ввалилсь в аппартамент вместе с помпьерами-пожарниками.
-Собирайтесь! -- хмуро сказал старший из них на французском языке, смешно шевеля усами под желтой каской. –Есть приказ муниципалитета. Он для всех одинаков. Поедете в шелтер!
-Они говорят, --перевела Эстерка. -- что мы одни в доме остались, и что они услышали как мы поем.
-В убежище, –сказал Борода, -- одни старики да инвалиды. Мы не поедем – незачем место занимать зазря. Что мы, нерусские какие?
-Нет, мы не поедем! – перевела на французский Эстерка Разумная. -- Мы что, нерусские какие, что ли? Трудностей не видали? Я, вот, родилась в Сибири!
Слегка пораженный эмоциональным напором пожилой парочки старший помпьер как бы отпрянул от них, особенно от этого, от бородатого – ну, вылитый медведь. Пожарная каска приэтом сьехала у помпьера на затылок и над рыжими усами обнаружились водянистые выпуклые глаза.
-А, так вы русские! Из Сибирии? Не хотите в шелтер? Маленькие дети есть? Нет? Тогда «Ариведерче»! Это все скоро должно кончиться.
Вся пожарно-полицейская команда загремела вниз по лестнице.
-Эти русские – молодцы, настоящие «крэзи»! – заметил младший пожарник. – Им всегда нужно что-нибудь преодолевать. Хоть они и джю.
-Какая разница! – буркнул пожилой. – Это ведь русские джю. В мире есть арабские джю, американские и другие. Это «колена». И каждая как особая нация. А не одна, как ошибочно принято считать. Как, скажем, мы же говорим «франко-канадцы». Они только не осознают этого и вождя у них нет. Арабские джю -- «сефарды». А мы не французы, мы -«квебекуа» и у нас, вот, хоть Люсьен Бушар есть!
Ближе к вечеру в мерзлом апартаменте Бороды и Эстерки на третьем этаже зазвонил телефон.
-А что там наша «Борода» поделывает? – поинтересовался младший сын Эстерки, студент. – Отдыхает, потому что никто не работает? Песни поет? Потом допоет! Есть прекрасная возможность вставить ногу в пиццерию! Никто сейчас не хочет ходить, а флаерсы там крохотные: тысяча штук в кармане умещается. Четыре часа разноски – двадцать долларов! Сейчас тяжело, зато летом, представляешь, какой кайф будет?! Ходи себе по солнышку, да семечки пощелкивай!

2.
В те дни в нижнем городе Монреаля - в даунтауне, рядом со станцией метро «Гай-Конкордия», бойко, в четыре руки, изготавливали итальянскую пиццу выходцы из древней Персии, то есть нынешнего Ирана. «Мама мия, пицца!» -- было начертано над их полуподвалом. Электричество в пиццерию еще поступало, и эти два пугающе-бровастых мужика с густыми воинственными усищами клепали свое острое печево так, что только «мама мия!». И «дым багровый» клубами воздымался здесь прямо к небесам.
В ситуации, когда люди не могли приготовить себе пищу в домашних условиях, а рестораны, кафе и все другое подобное «общественное питание» позакрывалось, трудящиеся иранцы надеялись хорошо заработать на пицце и благодарили своего аллаха за счастливый случай, которого можно ждать всю жизнь и никогда не дождаться.
К ним-то и пришли Борода и Эстерка. В борьбе за лучшую жизнь.
Эстерка ни за что не хотела отставать от своего «господина». Она считала, что в эту трудную минуту не имеет никакого права лишить мужа своей нравственной и физической поддержки; он, сраженный ее решительностью, никак не мог найти убедительные слова, чтоба заставить ее задержаться дома, да и само по себе было опасно оставаться дома.
Наконец Эстерка сломила сопротивление Бороды, настырно и привередливо заявив ему:
-А мне мой доктор советовал чаще бывать на свежем воздухе!
На скользком льду, когда кажется, что Господь Бог в одночасье излил на дорогу сразу для всех и на каждого по бочке лампадного масла, Бороде приходилось поддерживать Эстерку. А та, не желая быть обузой «господину», то и дело отдергивала от него свой локоть. И притом при всяком нетвердом шаге Бороды сторожко подхватывала его за руку.
Все эти суетливые манипуляции создавали дополнительные трудности в их передвижении. Борода психовал, справедливо полагая, что один он бы в два раза быстрее справился бы с флаерсами. Несколько раз ему пришлось обьяснять, а то и перекладывать флаерсы, положенные женой под знак запрета. Он учил ее еще при подходе к дому или к подьезду различать такие знаки, но Эстерка неотставала и не сдавалась и, основываясь на своих здоровых инстинктах, по-своему прозорливо обеспечивала сохранность и безопасность Бороды.
Так они дружно и двигалась в зияющей темноте остылого воздуха, в совершенно обезлюдевшем ледяном пространсте города.
Где-то в одиннадцатом часу вечера, когда наша иммигрантская парочка, скользя ногами и поддерживая друг друга, переползала через авеню Святого Жака неподалеку от метро «Lionel-Groulx», на них наскочил, вынырнув из-за угла, полицейский автомобиль. Полисмены охотились на мародеров, шарящих по брошенным квартирам, магазинам и офисам, оставшимся без охранной сигнализации.
-Lie down! Лежать! Не двигаться! Кто такие? – держась за пистолет, грозно вопросил выскочивший из «кара» полисмен.
-Мы русские! – ответствовала Эстерка. Оба они с Бородой старательно растянулись на мостовой в свете автомобильных фар. - Мы флаерсы носим!
-Покажите ваши флаерсы, давайте ваши «АйДи»! Лежать!
Потом потребовались медицинские карточки с фотографиями подозреваемых в мародерстве.
-Встать! Руки на голову!
Как два осенних бобра, нахохлившись, полисмены надолго засели в «каре» за компьютером. У задержанных оказались простые антисоветские фамилии -- «Троцкий» и «Каменева». У знающего кое-что человека они вызывали определенные ассоциации...
-Помнишь ли ты «Дядюшку Джо», малыш? – вопросил седой пузастый ветеран-полисмен у черноволосого и молодого.
-Не помню, но знаю.
-Я не понимаю, -- бормотал квебекуанской скороговоркой старший полисмен, совершенно, по-видимому, не заботясь, слышат его задержанные или нет. – Я не пониимаю, почему эти русские джю не хотят жить в России! «Дядюшка Джо» ничего плохого нам не сделал и оказался мудрым: он первым в человеческой истории, как государственный деятель, официально выделил своим евреям территорию для проживания.
-Он сам был джю. – Вводя очередной код в компьютер, заметил младший. -- Но они не считают его своим. Да, а еще они говорят, что эта территория, которую он им выделил, не пригодна для проживания.
-Не знаю, я там был однажды у сына своего друга. С отцом
познакомились на Одере в конце Второй мировой войны.Там очень живописные места. Китайский лимонник, аралии… Во всяком случае белые люди там чувствуют себя гораздо лучше, чем в пустыне.
-Это их семейное дело -- прервал молодой.– А что мы с бородатым мужиком будем делать? По компьютерным данным он еще три месяца тому назад должен был депортироваться из Канады.
–Это муж мой. – Вмешалась Эстерка и тут ее присутствие на разноске флаерсов оказалось предчувствованным и совершенно оправданным. – Мы ждем решения марьяж-интервью.
-Ну-ка, ты! – скомандовал молодой. –Полезай в машину!
-Вау, да зачем он нам нужен? – заметил старший напарник. – Кому надо, тот пусть и разбирается . У нас совсем другое задание. Кстати, у них, у русских , недавно было Рождество Христово. Этого достаточно: мы проверили мужика и отпустим…
-Ладно, Мери Кристмас! – брякнул из окна молодой.
Они отьехали, буксанув, и младший добавил: -- Хорошо бы позвонить в электродепартамент, да вырубить электричество у этой, как ее там… «Мама мия, пицца» -- итальянская курвица. Экономить надо! И нечего людей мучить. Думаешь, хозяева им заплатят?
Когда «усталые, но довольные», на заплетающихся ногах, Борода и Эстерка добрались до пиццерии на углу авеню Мизанев и Гай-Конкордия, та была темна и закрыта. Тьмой окутало и расположенную здесь станцию метро.
Потом долго, через весь почти город, на подьем, по западному склону горы Монт-Рояль прошла в тот памятный для них день наша «русская тройка», взрывая ногами тяжелые снега, под которыми таился все тот же гибельный лед.
Непроизвольные стоны боли и усталости они всю дорогу подавляли веселыми песнями. Например, «По долинам и по взгорьям»… Шла дивизия вперед.

ххх
cool


Володя Морган
 
АССКЛИТ: форум » АССКЛИТ » Проза » Русские иммигранты в Канаде (Мама мия, пицца!)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024 | Сайт создан в системе uCoz